- Вокзал. Ну, это уже не интересно. Не могли послать куда-нибудь на природу что ли?
Луч фонаря осветил мрачноватое помещение, бывшее когда-то залом ожидания: та мебель, что всё же устояла после недавнего боя, находилась в полуразрушенном состоянии. Большая люстра, которая должна была висеть под самым потолком, угрожающе скрипела в двух метрах над полом.
- Даниил, смотри, - позвал сбоку ещё один такой же бедолага, Сергей, мрачноватый, малоэмоциональный офицер.
Там, куда он показывал рукой, одетой в довольно толстую, но очень лёгкую сталь экзоскилета, там, под одним из столов регистрации, постоянно прячась в тень, было что-то живое. Возможно, это просто крыса, а может, кто-то засунул туда своего домашнего робота. Игрушку, созданную человечеством для забавы своих детей.
- Осторожней, Сергей,- я подошёл ближе и движением пальца перевёл оружие в моих руках в боевое состояние. Рука немного дёрнулась, и ЛЦУ пистолета сменил цвет с жёлтого на красный.
Офицер, подойдя к столу совсем близко, присел на корточки и посветил фонарём прямо на загадочный объект. Как только он это сделал, существо издало какой- то непонятный писк и выбросило Сергею между ног маленький железный шарик. Как только я это увидел, тут же упал лицом вниз на пол, за одно повалив Сергея с ног.
Через пару секунд, судя по звуку, шарик перестал быть молекулярно устойчивым. И я, ощущая на своём лбу чью-то руку, проснулся.

-Ты опять кричал во сне, - Сказала мне Лара, убирая руку со лба.
- Прошлое! Опять этот сон! Знаешь, порой мне кажется, что я никогда не избавлюсь от него, – Я посмотрел на настольные часы. – Бог ты мой, уже шесть утра, пора на работу!!!
Лара встала, накинула лёгкий халатик и, разминая руки, направилась на кухню. Я же, полежав ещё немного, стал собираться на работу. Так: кобура, пистолет, который, кстати, я так и не сменил с той злосчастной миссии, чемодан... нет, лучше возьму кейс... ключи: один от квартиры, другой, электронный, от работы. Вроде всё.
- Дорогая, - крикнул я Ларе уже в дверях.- Я ушёл.
- Что, даже не покушаешь? Хоть с собой возьми! - бросила она в ответ дежурную фразу. На что я, посмотрев на часы, ответил:
- Ещё пять минут промедления, и шеф из меня отбивную сделает! Ладно, давай свой чудный завтрак.
Лара через пару минут подошла ко мне с полным пакетом чего-то вкусно пахнущего.
- Пончики,- пояснила она и, сделав виноватое лицо, продолжила, - Это всё, что я успела сделать. Слушай, когда будешь возвращаться с работы, купи, пожалуйста, продукты. Ну, стандартный набор.
- Ладно.- Кивнул я, уже заранее зная, что она скажет.
- Даня, сегодня я должна съездить к родителям…
- Делай, что хочешь.- Ответил я, целуя её в щёчку и прикидывая, как буду оправдываться перед начальником.

В лифте было как всегда душно, самое место подумать. «Так, дорогой мистер Сорин, я опоздал на своё рабочее место, потому что были проблемы в семье. Какие проблемы? Эмм, жена заболела. Нет, это глупо! Заболела жена! Да вся станция вот уже лет сто как ничем серьёзнее насморка не болеет!!! Нет, что ещё такого придумать? Был в хламиду пьян, и жена еле разбудила. Ну, если это он и проглотит, то только под общим наркозом…»
Мне почему-то вспомнились слова учителя в школе, которые он сказал мне перед экзаменом: «Ты должен научиться говорить уверено, и не важно, насколько ты знаешь предмет и знаешь ли ты его вообще! Главное, говори так, как будто ты древнеримский оратор». Тогда этот совет помог мне, а сейчас?
Находясь в этих раздумьях, я и не заметил, как лифт привёз меня на этаж той фирмы, где я работаю. Пройдя сквозь стеклянные двери, я подошел к КПП: маленькому устройству, стоящему на невысоком столбике; и приложил ладонь в специальное углубление. Через секунду, когда символический барьер все-таки открылся, динамики, встроенные над этим барьером, ровным голосом пожилого охранника проговорили:
- Статус: Бывший миротворец императорских сил, бывший участник сопротивления, участник операций: «Клинок», «Вокзал», «Ворс». Доброе утро, Даниил Клюев…
- Клюев, ко мне!- прервал Сорин речитатив робота, и слава богу. Не люблю, когда вспоминают мою отнюдь не последнюю роль в ходе войны. Ну да, участвовал в операциях, ну получил много наград. Но они не знают другого... Эти твердолобые увальни некогда не узнают, что значит остаться одному на поле боя, остаться одному из полутысячи таких же, как ты; таких же молодых, двадцатилетних солдат. Остаться одному… и выжить!
Я помню столь отчетливо, будто все происходит прямо сейчас.Ох, это ужасное время... От него у меня осталось слишком много «подарочков», да одна только операция «Вокзал», после которой меня собирали буквально по кусочкам, чего стоит! Меня то собрали, а вот Сергею повезло меньше… Нет, им не понять!
С такими мыслями я вошёл в кабинет к начальнику. Этот маленький, толстый человек как всегда сидел на большом кожаном кресле, напоминающим трон, за своим огромным дубовым столом.
- Что это вы себе позволяете? Опоздали на целых две минуты! - Сорин так сверлил меня своими узкими, поросячьими глазками, что я даже всерьёз стал беспокоиться за целостность своей одежды. – Да вы хоть знаете, что могло случиться в эти минуты?
- Нет, сэр.
- Молчать!!! - Сорин покраснел и цвет его лица практически слился с цветом его галстука. – Молчать!!! Или ты считаешь себя самым умным?
- Нет, сэр, - ответил я, стараясь держать себя в руках, чтобы не сделать чего-нибудь такого, о чём потом придётся долго жалеть.
- Я за такое ведь могу и уволить! Ты это понимаешь? - не унимался начальник.
- Да, сэр, - сказал я, сдерживаясь из последних сил. Во мне сейчас клокотали противоречивые чувства: он всё же начальник, босс, а как известно, начальник всегда прав, и если начальник не прав, то это только твоя вина. Но что может сделать этот начальник против миротворца, пускай бывшего, но всё же... Уволит? Ну и что, работу я найду, на крайний случай запишусь опять в ряды миротворцев. Хорошо, что у меня ещё остались кое-какие связи…
- Толстый увалень, иди работай!! Да и прибавки к жалованию не жди!! Не наработал ещё на прибавку…- дальше он договорить не смог, так как я «легонько» толкнул его вбок, освобождая себе путь. От этого лёгкого толчка начальник, сделав кульбит в воздухе, отлетел к столу. Смог говорить он только минуты через две, и первые его слова прозвучали для меня как музыка:
- Ты уволен! Уволен!!!!
- Спасибо. - сказал я, склонившись над его пунцовым лицом. Потом развернулся в сторону выхода и прошёл строевым шагом через дверь, оставив Сорина наедине с собственными мыслями.

Через полчаса, когда же мне всё-таки выдали оклад за месяц, я с гордо поднятой головой вошёл в лифт. Так, что же теперь? Моя первоочередная задача - вернуться домой, оставить деньги Ларе, написать записку и отправиться в армию. Вдруг я поймал себя на мысли том, что начал думать односложно, разбивая ближайшее будущее на «миссии». Думать таким способом, от которого отучался целых два года. Думать как миротворец!
Я посмотрелся в зеркало на стене лифта. Передо мной находился настоящий солдат. И этот солдат, смотрясь в зеркало, стоял в расслабленно-боевой позе Канн. Вот только чего-то не хватало… ах да, охотничьего ножа в руку. Ну, это легко исправить, вместо ножа подойдёт и обыкновенная ручка. Ведь, как сказал учитель единоборств: «Настоящий мастер должен уметь убивать любым предметом, будь то зубочистка или же сверхсовременное оружие». Я достал из кейса ручку, и, взяв её наподобие боевого клинка, замахнулся на отражение в зеркале. В этот момент двери лифта открылись.
- Ничего не говори. Дай, я сама угадаю, - Сказала тихо Лара, стоявшая у дверей. Немного подумав, она продолжила: - Тебя уволили. Опять армия, да?
- Дорогая, не надо, только не сейчас! - ответил я, пресекая все дальнейшие разговоры на эту тему. - Вот деньги, распорядись ими по уму, а мне пора.
Договаривая последнюю фразу и видя, как у Лары тонким ручейком из глаз потекли слёзы, я нажал кончиком ручки на кнопку того этажа, где располагалось военная часть. Двери закрылись, и я стал нестись вниз со скоростью этаж в секунду.
Я поступил именно так, потому что солдатам – миротворцам далеки большинство человеческих чувств. Она должна понять и уже привыкнуть, ведь так уже было…

Глава 2.

- Made in China, – прочитал на коробке с формой Николай. Ветеран разведки был представлен мне еще и первоклассным механиком. Его кодовое имя было Угрюм. Так как почти никто не видел его улыбающимся. Да и вообще, на его испещренном шрамами лице почти ничего не отражалось.
- Произведено в Китае. Да, старая форма. – Сказала вдруг женщина, стоявшая рядом с Николаем.
Она врач. Её позывной, довольно странный для маленькой шустрой женщины с ярко-голубыми глазами, был Деметра. Имени она так и не назвала.
Был ещё Виктор, молчаливый паренёк двадцати пяти лет. Его кодовое имя Матвей. Как я понял, это из Библии. Виктор стоял невдалеке и что-то увлечённо читал. Когда я попытался разглядеть, что же это было, то услышал сзади голос:
- Это не Библия, как ты мог подумать, и даже не Коран. Это инструкция по эксплуатации нового вида оружия. – Я резко обернулся. Собеседник был крупный мужчина средних лет, подошедший сзади совершенно бесшумно. И уже только это указывало на то, что он опытный боец.
- Я пилот, моё имя Игорь. Кодовым… как-то не обзавёлся.
Игорь протянул руку.
- Даниил, - Представился я, пожимая руку, – Кодовое имя когда-то было Старатель…
- Стой, стой, - Игорь замер на месте. – Ты случайно не тот Старатель, который выжил после «Вокзала»? Говорят, тот Старатель снова собирался в армию...
- Да-а, много времени утекло с тех пор… «Вокзал» был последней моей операцией.
- Вот так встреча! – Игорь рассмеялся, чем заслужил вопросительные и неодобрительные взгляды других членов группы.
- Вы хоть знаете, с кем работать то будем? – не унимался пилот. – Это же великий и ужасный Старатель. Это именно он выжил после «Вокзала»!!!
- Какого вокзала? – проявил интерес, наконец оторвавшись от инструкции, Виктор.
Немного смутившись, Игорь ответил:
- Объясняю специально для непосвящённых. Лет десять назад, когда гремели последние битвы на Земле, была сформирована спецгруппа для выяснения пригодности городов для жизни. Они обходили дома, вокзалы, аэропорты поисках хоть какого-то пригодного для житья места. И вот в здании одного такого вокзала их поджидал сюрприз в виде ма-аленькой такой бомбочки. Молекулярной.
Николай присвистнул. Видя это, Игорь продолжил:
- Ну вот. Насколько я знаю, из всех членов группы, кто тогда находился в здании вокзала, чудом остался в живых только он. Да и то, его буквально по кускам собирали. Ведь так?
Игорь повернулся ко мне. Я не ответил, потому как моя голова была занята воспоминаниями...
Когда я после пятой семичасовой операции очнулся в палате, была уже ночь. Постепенно, по мере того как я ощущал своё тело, накатывала нестерпимая боль. И вот, через некоторое время, мой вопль разбудил всех на этаже.
Подошедшая медсестра сказала, что может предложить только снотворное или топор.
- Ну почему у вас, у медперсонала, такие шуточки? – спросил я, глотая снотворное.
- Юмор спасает от безумия, – эта фраза почему-то прочно сидела у меня в мозгах оставшуюся неделю. Эта фраза была ответом на всё.
- Эй, Даниил, - окликнул Николай.- Хватит мечтать, пошли в корабль.
Я поднялся на борт космического корабля и тут же обомлел: на борту всё было оборудовано под старину. Вместо жёстких стальных лежаков стояли мягкие, вырезанные из какого-то дерева, диванчики. Из-под деревянной двери в кабину пилота торчал плетёный коврик для ног. Откуда-то едва уловимо потянуло хлебным квасом.
- Добро пожаловать на борт.- полушутя сказал Игорь, и, включив двигатели, продолжил, - Кто хочет послушать музыку?
Я хотел было откликнуться, но сидевшая рядом Деметра, положив руку мне на плечо, сказала:
- Не надо. Его музыка, это… как бы тебе объяснить… это как смесь героина с порванным презервативом. То есть полчаса удовольствия и лет сорок, если повезёт, то немного меньше, мучений. – Деметра немного помолчала и продолжила, - Что–то мне подсказывает, что он не доживёт до тридцати семи…
- А сколько ему по-твоему осталось жить?
Деметра молчала настолько долго, что я уже и не надеялся услышать ответ. Но, вдруг:
- Ровно семь часов.- Ответила она таким голосом, что я и впрямь поверил, что Игорь скоро умрёт.
- Не пугайся, это с ней бывает, называется эта штука ложным воспоминанием. Не умрёт он ни сегодня, ни завтра, ни даже через неделю. Игорь не из таких, чтоб вот так взять, да и на ровном месте умереть. – Говоря это так спокойно, словно обсуждая какую-нибудь мелочь, Виктор наблюдал, как Деметра улеглась рядом со мной на диванчик и заснула.
- Но музыку всё ж лучше не слушать, - Заключил Николай и отвернулся.
- Понял, не дурак.
Между тем, Игорь, нацепив на голову наушники, поднял космический корабль в воздух.

После старта некоторое время меня заметно мутило. Видимо, сказывалось то, что я вот уже десять лет как не летал. Но, довольно быстро справившись с приступами тошноты, я стал смотреть, кто и чем занимается.
Деметра, проснувшись, проверяла по спискам своё аптечное оборудование.
Виктор, то есть Матвей, всё-таки осиливший инструкцию, пытался задремать, а может он просто медитировал. Кто знает?

Угрюм же, поглядев инструкцию, отложенную Матвеем, пробурчал что-то вроде: «Пусть тёщу учат блины делать» и стал изучать то оружие, которое погрузили на борт.
- Даниил, это правда? – Спросила вдруг Деметра так неожиданно, что я чуть не подпрыгнул на месте. – Мне как врачу интересно, что у тебя осталось так сказать «своего»? Покажи, пожалуйста, если не трудно.
- Да, это правда. – ответил я, поднимая одежду. На теле особенно ярко на фоне обильно растущих волос выделялись многочисленные бледные шрамы и рубцы. – Мне заменили почти всё, начиная с раздробленного плеча и заканчивая пальцами ног. Зашивали… зашивали как могли.
- Ну-ну. Судя по шрамам: «могли» они не очень то хорошо. А кто оперировал то так умело? – Деметра ухмыльнулась, и по этой ухмылке стало ясно: всех врачей, которые могли тогда оперировать, она знает лично.
- Да уж, не боги, хотя… ведь собрать человека из кусков, - подключился к разговору Матвей. - Да собрать ещё так, чтобы он при этом ещё и в армию захотел... нет, тут одними врачами не обошлось.
- Нет, боги тут не при чем, – ответил я, опровергая гипотезы юноши. – Это были обычные полевые врачи с набором обычных нанотехнологий.
- Ну, это ты зря, даже с помощью «обычных» нанотехов такое практически невозможно, а вот боги… на то они, собственно, и боги, – не унимался Матвей.
- Матвей, ты так упоминаешь богов во множественном числе, что напрашивается: а не язычник ли ты? – Спросила Деметра, прощупывая мои рёбра на предмет переломов.
- И да, и нет,- начал оправдываться Матвей. – Моя вера в богов базируется на том, что их там целый пантеон, и каждый считает себя единственным и неповторимым, но в то же время все они – это единое существо. И это существо есть суть единства всех наук.
- Немного путано, но в целом понятно. – Ответила Деметра, заваливаясь на бок и пытаясь пересчитать позвонки. – Да-а Даниил, всё равно тебе повезло с врачами, какими бы они не были. Откуда только они кожу брали? Такое сотворить то...
- Садимся! - послышался голос из кабины.- Всем держаться мест согласно купленным билетам, немного потрясёт!!
- Юморист, блин, - буркнул Угрюм и, отложив оружие, взялся за специальные поручни.

После нескольких минут тряски челнок всё-таки остановился. Первым, что я услышал, когда всё стихло, была довольно продолжительная и нецензурная речь Угрюма в адрес Игоря.
- Все живы? - не узнавая своего голоса, спросил я.
- Вроде жива, - отозвалась Деметра.
- Мне тут в голову пришла мысль... А что будет дальше? Ведь корабль то может и не выдержать обратного полёта! - бросил в воздух Матвей.
- Ты определённо в порядке! - полушутя ответил я, помогая ему подняться.
- Ну что, выходим?- спросил Игорь, откидывая люк и спуская лестницу.
Как только люк отошёл от стенок челнока, внутрь корабля ворвался свежий ветер. Его холод обжёг мне гортань, прошёлся неприятно по трахее и, наконец, осел где-то в лёгких. Пар от моего дыхания тут же превратился в лёд и опал на землю. Я поднял голову и посмотрел вперёд. Передо мной простирались заснеженные руины какого-то города.
Челнок приземлился возле реки, как раз между двух обвалившихся в неё мостов.
Рядом стояли какие-то дома, они были запорошены снегом и смотрели на мир пустыми глазами-окнами…
Я осторожно спустился на землю первым, за мной спрыгнул Матвей, за ним Деметра и Игорь. Замыкал группу Угрюм.
- И куда теперь? - спросил он, переключая предохранитель на позицию «боевое».
- Если кто не помнит, нам дали задание: разыскать какого-то доктора. – напомнил Игорь
- Да уж, задачка. И как нам его искать? Что, подходить к каждому местному жителю с расспросами? - пробормотал я, садясь на корточки, чтобы посмотреть, точно ли это снег, а то ходили слухи, что в некоторых городах на планете всегда с неба падает пепел.
- Сейчас придумаем, - Матвей вытащил нечто напоминающие компас.- Вот только узнаем, где мы вообще находимся.
- Чего тут узнавать то? – встрепенулся Игорь. - Мы в городе Санкт-Петербург, это вроде улица Республиканская, - продолжал он. – Это река Нева, там завод какой-то был раньше.
- Откуда ты это знаешь? Жил что ли здесь? – спросила Деметра, поправляя вещмешок на плече.
- Просто знаю,- бросил Игорь в её сторону и пошёл вперёд. При этом я заметил, как в его глазах на несколько секунд появилось выражение давно пережитого несчастья, после которого он так и не оправился.
- Когда началась война, - начал объяснять Угрюм, дождавшись, пока пилот отойдёт. – Здесь была школа, где работали близкие ему люди. Как-то Игорь ехал в школу, но не доехал: началась бомбёжка… когда же он всё-таки добрался до этого места, то увидел руины. От школы камня на камне не осталось. Там погибли его родители…
Через несколько минут напряжённого молчания Деметра спросила:
- Откуда ты это знаешь?
- Я видел его из кабины самолета, когда возвращался с операции, это я скинул те бомбы. – Угрюм говорил это медленно. Вероятно, для того, чтобы до нас дошло каждое слово. Но самое ужасное, что он говорил это так спокойно, как будто обсуждал какую-нибудь новость в газете с видом обывателя. Между тем, он продолжал, - Меня захватили в плен ещё в начале войны и обучили пилотскому делу. Один – два рейса меня это ужасало: скидывать на людей противотанковые мины! Потом мне стало всё равно… потом понравилось. Нравилось до тех пор, пока я не увидел вот его, - Угрюм показал на Игоря. – Стоящего в каких-то лохмотьях на оплавленных камнях. Он стоял на коленях и оплакивал всех, кто тогда погиб… там.
- Н-да, такое лучше забыть, – Проговорил Матвей после того, как определился с направлением пути. – Нам надо идти. Тут не очень далеко, километра три. Но по такой погоде, боюсь, это будет весьма затруднительно.
Сказав это, он весьма выразительно посмотрел на меня, как бы хотел сказать: «Давай командир, поторапливай их», я пожал плечами: «Ну не знаю».
-Эй, Деметра, Угрюм, нам пора. Не стоит задерживаться в такой холод на открытой, продуваемой всеми ветрами, местности! – Всё-таки прокричал я им после недолгого раздумья.
Группа двинулась прочь от реки и повреждённого корабля - пусть маленького, но всё же шанса на спасение.

Стоило нам пройти несколько сот метров, как послышался выстрел. Я жестом остановил группу.
- Кто стрелял? – прокричал я, не надеясь на ответ. Пистолет в моих руках был взведён.
Послышался ещё один выстрел. Теперь уже значительно ближе.
- Что это было? – я оглянулся на остальных членов отряда. – Кто-нибудь видел, кто стрелял?
Все отрицательно покачали головами. Вдруг, со стороны реки раздался грубый мужской голос:
- Я здесь!
Я поглядел на говорившего: это был крупный мужчина средних лет, сквозь его тёмные волосы уже заметно пробивалась седина. Одет он был весьма не по сезону: утепленная рубашка да какие-то хлопчатобумажные брюки. На ногах простые кеды. Но самое главное: вооружен он был буквально до зубов…и неплохо вооружён.
- Мы вам не враги, – я подумал, что самое лучшее – попробовать договориться. Пока есть, кому договариваться.
- И я не враг вам, - мужчина нацелил на меня дробовик, который держал в руках.- Просто вы на нашей земле, так что ничего личного.
- Ничего личного? – в свою очередь я прицелился ему в грудь. И был уже готов выстрелить в любую секунду.
- Стойте! – вдруг вмешалась Деметра. – Вы оба, стойте! Так же нельзя! Нельзя же вот так просто взять, да и пристрелить друг дружку.
- А что? – спросил я, уже зная, что она скажет.
- Насколько я знаю, раньше, чтобы убивать, люди должны были хотя бы знать, кого они убивают! А мы ведь не знаем, с кем дело имеем!
- Что за… А, ладно. От меня не убудет, - сказав это, мужчина подошёл ближе, немного опустил дробовик и продолжил, - Я старший брат Николай.
- «Старший брат»? – недоумённо проговорил Угрюм, - Я что-то не очень понимаю!
- Мы – «Городские Братья»! – мужчина резко раздвинул руки в стороны. И в тот же миг со всех развалин домов вокруг послышался многоголосый крик «Брат!». Спустя какое-то время мужчина продолжил: - Оглянитесь! Неужели вы не видите нас? В каждом камне, за каждым столбом прячутся наши глаза. От нас не уйти, мы даже там, где нас нет!!
Я оглянулся на группу и увидел ИХ! Почти от каждого камня стали отделяться тени. Сначала они были размытыми, но всё больше и больше приобретали человеческие черты. Кое-где даже казалось, что эти люди возникали из ниоткуда.
Я увидел взгляд Угрюма. В нём просыпался давно уснувший жестокий убийца. Секунда, другая, и этот убийца уже ждал выхода, команды, ключа от заветной двери. Он был готов убить всех: рвать зубами, если потребуется, только бы утолить жажду крови. Но…я покачал головой. Нет, не в этот раз. Ибо они слишком хорошо вооружены, а нас…нас слишком мало для такого боя.
- Так то лучше, теперь вы наши пленники. Эй, братья, отведите их в исповедальню!
После этих слов брат Николай повернулся и быстро зашагал к реке. Оставшиеся «люди-тени», как я их про себя окрестил, быстро и довольно бесцеремонно разоружив нас, повели в исповедальню.
Исповедальней у этих сектантов назывался величественный храм, стоявший почти в центре города. Само здание храма было окружено анфиладой старых, полуразрушенных колонн. Эти колонны так же частично поддерживали свод, делавший храм ещё больше и величественней.
Ничего не скажешь, выбрали они это место не зря, сразу получаешь представление о размахе власти секты над бедным городом.
Над парадным входом было две надписи: «Каждому своё» и «Исповедальня Городского Братства».
«Хм, - подумал я, останавливаясь возле входа, – Что-то мне больно Освенцим напоминает это «Каждому своё!»
Перед входом нас остановили, к группе подошёл кто-то из братьев и тихим, смиренным голосом произнёс:
- Это святое место, будьте чисты душами, когда будете входить. Иначе вас истязают демоны, которые живут внутри нас.
- Ну-ну, старик, посмотрим ещё, кто кого истязает, – пробурчал Угрюм в ответ.
Как только нас ввели в храм с главного входа, то сразу же стали проталкивать к алтарю, рядом с которым кто-то стоял. Человек, стоявший у алтаря, был одет во всё чёрное: чёрный балахон, чёрный капюшон, чёрные ботинки на ногах и чёрная, непроницаемая, мне так показалось, маска на лице. Человек почти не двигался и только голос, властный и раскатистый бас, выделял в нём мужчину и более того - вождя этой шайки.
В храме было хорошо расставлено освещение, и поэтому казалось, что народу сюда привели намного больше, чем он мог вместить, и в разы больше, чем было на самом деле. Вот вошла ещё одна группа. Она была довольно странной, и, по мнению настоятеля, который наблюдал за их продвижением вглубь храма, негодной вступить в ряды братства. Но делать было нечего. Он чувствовал, что скоро будет новая война, именно об этом он и хотел сказать в своей «проповеди» сейчас, но сначала её надо было начать. И он ее начал…
- Братья и сестры! Дети мои! Сегодня мне грезилось видение, и оно несет нам всем две великие вести. Хорошую и плохую. Грядет буря, грядет время великих перемен, когда мир снова захлестнут волны Тьмы, а демоны вырвутся из заточения, чтобы мучить, калечить и убивать праведных людей. Грядет война, великая Война, которая, возможно, сметет все человечество и превратит нашу родину в прах. Но есть и хорошие вести! Мы, Братство, избраны Высшей чистой Силой для того, чтобы остановить зло! Мы способны победить в этой войне и спасти человечество. Ведь мы - Братство! Вместе мы - сила!
Но теперь, когда война не за горами, нам нужны будут новые сторонники. Сейчас мы должны скопить кк можно больше силы и нанести мировому злу упреждающий удар! И каждый, кто погибнет в борьбе с врагом, обретет вечную жизнь и попадет в объятья Силы! О, Великая Высшая Сила! Помоги нам, наставь нас на путь истинный! Даруй нам силу свою, дабы покарать неверных! Да ужаснутся лика твоего враги твои! Аминь!

-Удивительно, что нужный человек может находиться среди этих сумашедших, - сквось зубы проговорил Матвей.
- Чего ж тут удивитеьного? Они пол города сюда согнали.-тагже. сквозь зубы ответил я.
-Молчать! - рявкнул над моим ухом кто-то.
В зале появились дети, у каждого ребенка в руках было по тонкому острому ножу. Ножи эти наверняка для посвящения.
- Раздали? Так, все новички расчехлили ножи и острым концом написали себе на внутренней стороне руки всего две буквы: Г.Б. Городское братство.
Все вокруг усердно стали царапать себе вены. Все, кроме моей группы. Я не могу допустить, чтобы эта дрянь заполнила и наши головы.
- Настоятель! - выкрикнул я из толпы, пробираясь к алтарю, - Настоятель, я не могу решить, какую руку лучше резать!
-Давай-ка подумаем, сын мой,- говоря это, святой отец стал склоняться ко мне. Стоило ему это опуститься ниже, как я схватил его за край маски и, перехватив поудобнее нож, полоснул им святому отцу по шее.
-За что, сын мой?- только и смог прохрипеть настоятель, перед тем как нож разорвал его сердце.
-За детей, - прошептал я ему в ухо, отталкивая тело.
Оглянувшись, я увидел, что в том месте, где я оставил группу, началась какая-то потасовка. Присмотревшись, я разглядел как Угрюм, или тот убийца, котрый сидел в нём все эти годы, хладнокровно вспарывал животы всем прислужникам, которые попадались на его пути. Он не обращал внимания ни на возвраст, ни на пол, ни на то, что они делали. Он просто резал... резал... резал...
В это самое время Деметра пыталась уговорить детей-прислужников отвести нас в оружейную. Матвей и Игорь что-то кричали и медленно, но верно прочищали себе путь к алтарю.

Продолжение следует...

~# الصمت لديها أيضا صوتا