Минутная стрелка в очередной раз поменяла своё положение и теперь «легла» на цифру 11. Ровно через шестьдесят секунд она сместится чуть вверх и вправо. Ничего необычного - за сутки стрелка проделывает такие «трюки» ровно двадцать четыре раза. Она просто живёт своей жизнью и не догадывается о том, что различные её положения весьма значимы, равно как и не догадывается, кто и с какой целью дал ей жизнь.
Когда часы показали без пяти шесть, я потянулся на стуле и в ожидании уставился в окно. Сейчас он придёт. - … хорошо… Да, я понял… - послышался знакомый голос. Как только в окне появился долговязый мужчина лет тридцати, я бросил взгляд на часы и с удовлетворением отметил текущее время. Без четырёх минут шесть. Точно по графику. Работаю тут почти год, а всё не перестаю удивляться пунктуальности сменщика. - Здорово. – Сухо сказал он. – Чего на работе нового? - Здорово. – Я ответил аналогичным тоном. – Та же фигня. Если так пойдёт и дальше, то на следующей неделе мне нечего будет читать. - А в книжный сходить – не судьба? – ехидно спросил сменщик. - Знаешь, - я начал снимать робу охранника, - когда уходил в армейку, издатели выпускали приличные романы. Сейчас же – издают сплошь бредни графоманов. Вот на днях заглянул в «Книгомир»… Думал что-нибудь интересное найду. Фиг там! Стенд новинок завален недоразумением под названием «Мавзолей 3333»… - Мавзолей? – удивился сменщик. - Угу. – Я положил робу в шкаф и достал повседневную одежду. – Какие-то дружинники, лешие, шаманы, киборги… - Ох и хрень… - Вот-вот. Я аннотацию прочёл, ужаснулся и закрыл эту «книгу». - Может тебе стоит перейти на другой жанр? Женские детективы, например, – с улыбкой предложил он. - Да я скорей женюсь! Мы заржали. Да так громко, что перепугали водителя подъехавшей к заводу «фуры». - Ничего-ничего. – Успокаивающе произнёс мой сменщик и изучающим взглядом «прошёлся» по протянутым шофёром документам. – Завтра начнётся регулярка, так что будем смотреть матчи НХЛ. - Ага. Матчи НХЛ будут скрашивать смены почти до середины июня… - Ну вот! – Он вернул документы и нажал кнопку, после чего шлагбаум начал плавно подниматься. – Ждём от «Лётчиков» Кубка! - Это да. С другой стороны, пора бы уже и канадскому клубу выиграть «чашку»… - Верно говоришь. – Сменщик хитро подмигнул мне. – Родина хоккея без главного приза аж с 1993 года… Переодевшись, я пожелал ему удачной смены и вышел из будки охраны.
* * *
В шесть вечера на остановке не так много народу. Рабочие давно уехали, ибо их смена заканчивается в четыре. Сейчас тут остались рабочие-выпивохи да офисный планктон из конторы неподалёку. Я встал справа от киоска, недалеко от урны, и закурил. Стоящие на витрине пивные бутылки всё сильнее притягивали взгляд, а внутри меня вдруг что-то закопошилось. Странное состояние. Пить не хочется, но в тоже время не пить – как-то ненормально. Я вдруг поймал себя на мысли, что ищу причину, по которой надо выпить пива. Может, это алкоголизм? Или «синдром провинциала» - когда алкоголь выступает в роли своеобразного обезболивающего? - Сигаретки не найдётся? – откуда-то снизу раздался писклявый детский голос. Я опустил голову и одарил усталым взглядом троицу пацанов. Ребята-ребята… Вам наверняка не больше десяти, а вы уже курите… Впрочем, я-то когда закурил? То-то же. Помню, сам стрелял сигареты. Когда давали – радовался, когда не давали – разочаровывался и спрашивал у других. Вот не дам ему сигарету и что дальше? Типа продлил жизнь этого сосунка на несколько минут? В идеале так и есть, но лишь в идеале. На самом же деле этот сосунок придёт домой обозлённый, не никотиново хлебавши. Это в лучшем случае. В худшем – спросит у другого и последний либо пошлёт, либо отвесит подзатыльник. А в столь юном возрасте психика очень подвижна: пара посылов и затрещин, а там, глядишь, и вырастет злодей. Так что ещё неизвестно, что лучше – дать сигарету или не дать. Можете считать меня последней сволочью, но я-то прекрасно помню, каково это – курить исключительно во время прогулок, ибо курить дома - ещё не хватает наглости. Все эти мысли пронеслись в голове за долю секунды, пока рука залезла в карман куртки и извлекла оттуда полупустую пачку. - Тебе одну или три – по штуке на каждого? – уточнил я. На лице спросившего сигарету пацана появился испуг, и шкет сделал шаг назад. Двое других последовали его примеру. - Две, - неожиданно уверенно сказал он. О как! Шаг назад - и уже смелый. Думает, что с такой дистанции я его не достану. Пускай думает. Однажды получит люлей шагов так с пяти и тогда будет знать, что дело – не в расстоянии. Пацан бережно взял протянутые мною сигареты и спрятал в карман. - Спасибо… Мне показалось или ему стыдно? - Да не за что, - дружелюбным тоном ответил я. Получив желанное, пацаны тут же потеряли ко мне интерес и быстрым шагом направились в ближайший подъезд. Я смотрел им вслед и чувствовал, как из глубин памяти выплывают образы, сохранённые в не столь далёком, но уже достаточно давнем детстве. Достаточно давнем, для того чтобы успеть покрыться пятнами «пробелов». Помню, сам ныкался по подъездам и курил на лестничных площадках. Золотое было время, потому что тогда главной и единственной проблемой была проблема «побыстрее сделать уроки и смотаться на улицу», а в довесок к ней - «замести все «следы», оставленные выкуренной сигаретой». Предаваясь светлым воспоминаниям, я ни на секунду не упускал из виду подъезжающие маршрутки. Копаться в памяти, одновременно контролируя текущую ситуёвину – это первое, чему меня научили в армии. - Вот какой ты удивительный человек, Коршун… - Над правым ухом раздался мягкий голос, в нос шибанул запах спирта. – Вот сколько тебя знаю – а всё равно поражаюсь. Я узнал его по голосу. - Удивительное – рядом, Юрий Викторович! - Ты зачем дал пацанам сигареты? – с «предъявой» спросил он. - Попросили. А я за никотин не жмусь… - А если бы это была моя внучка? – в его голосе промелькнула агрессия. - Твоей бы – не дал! – улыбнулся я. Пожав руки, мы с секунду поиграли в «гляделки», а потом одновременно полезли в карманы за мелочью, потому что маршрутка уже подъезжает к остановке, а ехать нам в одну сторону. Юрий Викторович Бородин – один из приятелей моего покойного отца. Мужик так хороший: весёлый (потому что каждый день «на веселе»), современный (ему за пятьдесят, а в интернете и современных прогах он, что называется, «шарит»), в меру озабоченный. Мне, шесть лет назад перешагнувшему двадцатилетний рубеж, общаться с ним также легко, как и с ровесником. А то, знаете, бывает говоришь с человеком, который раза в два тебя старше, а разговор ни черта не клеится, что, впрочем, достаточно просто объяснимо: мы – дети разных эпох, у нас разные ценности и взгляды. Вот молодёжь упрекает родителей в старомодности. Но ведь родители, в отличие от своих детей, хорошо помнят и расцвет советского государства, и «оттепели», и перестройку, и лихие девяностые, и более-менее спокойные двухтысячные. Им, что называется, есть с чем сравнивать. Старомодность старшего поколения – нормальное явление. Наши бабушки и дедушки талдычили нашим же родителям, мол, какие нынче времена, какие нынче порядки и нравы… И своим детям мы будем говорить тоже самое. Посему никогда не спорьте с родителями о том, какое время было лучше. Поберегите их и свои нервы. Жаль, что я понял это совсем недавно. Когда было уже поздно. - Тут на днях, короче, Палыч будет днюху отмечать. – Юрий Викторович плюхнулся на сиденье. – Ты пойдёшь? - А кто такой Палыч? – ей-богу, впервые слышу о каком-то Палыче. - Да Юркин! Какой недалеко от тебя живёт! – Юрий Викторович посмотрел на меня так, как смотрят на человека, забывшего собственное имя. - Владислав Павлович? - Ну! - Разве у него день рождения в октябре?! – удивился я. - Коршун, епт! Тебе вообще, что ли, память отшибло?! – Юрий Викторович одарил меня полным грусти взглядом. - Да я что-то запамятовал… Юрий Викторович пододвинулся ко мне и зашептал на ухо: - Это неспроста. Чем вас там пичкали? - Чего? – я резко отстранился и в результате почти вплотную прижался к стеклу. - Я читал про это. – Он хоть и был подвыпивший, но говорил на полном серьёзе. Уж я-то его хорошо знаю. – Вас пичкали «сыворотками храбрости», чтобы вы не боялись идти на врага… - Угу. – Я вложил в это междометие весь скопившийся во мне скепсис. – А ещё нам вживляли чипы и давали пострелять из оружия, сконструированного по инопланетным образцам… Хорош тебе загибать! - Я ничего не загибаю! – Юрий Викторович очень резко отреагировал на «остроту». – Я читал про это! - «Тайны ХХ века» - это жёлтая газетёнка… - Неправда! – Он категорично развёл руки в стороны. – Вот возьмём Леонардо да Винчи. - И что? - Он – из будущего. Или ты полагаешь, что да Винчи вот взял и придумал танк и парашют? - А гениальность да Винчи – не вариант? - Нет. Человек не может придумать то, чего на данный момент в природе вообще не существует. Всё, что придумано людьми – ассоциируется с чем-то ранее увиденным. - В «Войне миров» Уэллс описывал луч, от которого вскипала вода. – Издалека начал я. - А позже придумали лазер. – Я весело подмигнул Юрию Викторовичу. – Уэллс – тоже из будущего? - А кто ж его знает? На этом спор закончился.
- Я тут, кстати, новости смотрел. – От тряски Юрия Викторовича малость «развезло». Как следствие, его потянуло на разговор. – Снова пропал человек. И снова – при странных обстоятельствах. Я молчал, ибо мне надоела эта глупая дискуссия. - За год – уже третий! И, вот что странно, все пропали приблизительно в одном и том же месте! – На всю маршрутку воскликнул Юрий Викторович. – Их забрал лес… - Может, леший? Или оборотни? – усмехнулся я. - А ну тебя, Коршун! – Юрий Викторович махнул на меня рукой и, подбоченившись, отвернулся.
* * * Хоккейная коробка, в которой я и сверстники постигали азы канадской игры, сегодня выглядела особенно плачевно. Виной тому то ли ранние сумерки, то ли моё унылое, как и текущий октябрь, настроение. Плюс ко всему фонарь возле коробки не работал, из-за чего та находилась во власти тени, отбрасываемой стоящей рядом многоэтажкой. Весьма символичная картина. Отечественный хоккей, как и эта коробка, находится в тени. В тени Канады и Европы. Мне, отдавшему хоккею одиннадцать лет, обидно вдвойне. Не столько за спорт, сколько за нынешних детей. Если моё детство прошло на этой коробке, то детство родившихся в середине «лихих» и позже проходит… Правильно! В подъездах, на лавочках и обязательно с бутылкой. Конечно, я тоже покуривал в детстве, но только покуривал, ибо у моего поколения был выбор: играть в хоккей или бухать и курить. Нынешнее же поколение даже этого выбора лишено. В нашем городке не достать экипировки, зато пиво и сигареты – продадут в каждом киоске, вне зависимости от возраста. А киоск стоит как раз через дорогу. Схема тут простая: закупился в киоске и пошёл в коробку, благо в неё кто-то притащил лавочки. Спортивное сооружение, использующееся для распития спиртных напитков… Парадокс. Грустный парадокс… А вон и яркие представители нынешнего поколения. Перемахнули через деревянный борт и двинули в киоск за новой порцией. Они резко остановились, посовещались пару секунд и направились в мою сторону. Я узнал их. Как идут-то! Вразвалочку, даже небрежно, типа мы на районе крутые. Эх, погонять бы вас по лесу с «калашом» в обнимку… Всю напыщенность и самовнушённую крутость как рукой снимет.
- Эй! Есть закурить?! – спросил тот, что шёл чуть впереди. Вожак стайки, не иначе. - Ванечка! – Мило пропел я. – Время позднее! Тебя мама дома ждёт! - О, Коршун, не узнал… - промямлил он. - Склероз? – сострил я. Ванечка не ответил. Он поднял голову и быстрым шагом пошёл вперёд, одновременно забирая в сторону. Остальные члены стайки последовали его примеру. Провожая их насмешливым взглядом, я пытался представить, сколько сил затратил Ванечка на то, чтобы окончательно не упасть в глазах товарищей. Ну да ничего. Полезно, когда тебя справедливо «осаживают». Он мне ещё спасибо скажет. Дойдя до конца улицы, я свернул налево. Подойдя к чистой, блестящей калитке, я с секунду полюбовался на результат своей недавней работы, потом вытащил из кармана ключ, открыл замок и вошёл.
* * * Дозор встретил меня дружелюбным рычанием и виляющим хвостом. В этот момент взрослая кавказская овчарка смотрелась странно. Точнее, странно для тех, кто не в курсе, что Дозор живёт тут уже двенадцать лет. - Ну что, «малыш»? Давай кушать. Он интенсивнее завилял хвостом и стал поглядывать то на меня, то на тазик. Я потрепал Дозора по волосатой шее, взял тазик и пошёл в дом – принести собаке кашку с мясом. Сразу с порога я ощутил запах её духов. Значит, она недавно ушла. На миг в душе поселилась досада: вместо того чтобы заключить её в объятия, я сейчас разуюсь, вымою руки и пройду на кухню. Впрочем, расстраиваться не надо хотя бы потому, что до кухни доберусь через минуту, а не через один-два часа. Когда приходишь с работы и тебя встречает любимая женщина, на которой розовый полупрозрачный бюстгальтер, короткая, чуть ниже промежности, розовая юбочка с чёрными вкраплениями и высокие, сетчатые чёрные чулки – это, конечно, здорово. Любой нормальный мужчина тут же забудет обо всём. А я, испытывающий особый трепет перед юбками и чулками вообще, сразу же забиваю на всё и тотчас овладеваю своей самочкой. Но сегодня, похоже, этому не суждено сбыться. Обломись, Коршун. Зато собака не будет ждать, пока хозяин палок понакидает. Как только Дозор приступил к трапезе, я присел возле будки и закурил. Одновременно с первой затяжкой завибрировал мобильник. - Привет. - Привет. Ты дома? – даже через мобильник её голос оставался чертовски сексуальным. - Да. Только пришёл. – Устало пробормотал я. – А ты где? - На пути в Воронеж. К брату неожиданно приехали родственники, поэтому я так резко сорвалась… - Понятно, - я постарался скрыть досаду. – Когда обратно? - Завтра утром… - Во сколько? Я встречу… - Не надо, спи. – Твёрдо произнесла она. - Я приеду очень рано. Мне, надо признать, её тон не понравился. - Так у меня завтра выходной… - Всё равно с вокзала сразу на работу поеду. А ты спи спокойно. - Так мне одному только и остаётся, что спать, - буркнул я. - Лови момент! – Хихикнула она. – Выспись, наконец! - Ладно. Высплюсь, - действительно. И чего я злюсь? - Ужин на плите, футболку я повесила на кресло. - Спасибо, Дашунь, - я улыбнулся. - Было бы за что… Ладно, у меня батарея садится. До завтра, любимый! - До завтра, зай! Спрятав телефон в карман, я посмотрел на собаку и присвистнул от удивления – тазик был пуст. - Ну ты и жрёшь, кобель… Дозор покосился на цепь и посмотрел на меня. - Жди ночи, а то как в тот раз… - Начал объяснять я. – Ухватишь соседа, а мне потом расхлёбывать… В тот день сосед из дома напротив выпил лишнего и, устав идти с остановки, облокотился на наш забор. Лучше бы он этого не делал… В четыре года Дозор ещё не был машиной смерти, но даже тогда соседу пришлось не сладко. Хорошо, что я и мама были дома – успели оттащить собаку. В общем, сосед легко отделался – пара царапин на лице да разбитый нос. С тех пор мы начали сажать Дозора на цепь и отвязывать только на ночь, ибо нередко в дома залазили «незваные гости». К счастью последних, наш дом их не интересовал, не интересует и, надеюсь, интересовать не будет, потому что я даже боюсь представить, что сделает с чужаками туша семидесяти пяти сантиметров в холке. Дозор понимающе опустил голову и зашёл в будку – переваривать ужин. Пора бы и мне покушать.
Кто бы что не говорил, но хозяйка из неё сносная. Конечно, до моей бабушки ей далеко, но лучше уж так. Сегодня, например, моя любимая женщина малость прибралась в доме и приготовила макароны с мясом. Даже не знаю, чтобы без неё делал. Прибраться я тоже могу (в армейке приучили к чистоте и порядку), но вот ужин… Разве что пельмени отварю. На большее я не способен. Сковородка ещё не остыла, но я решил подогреть макароны, потому что люблю, чтобы еда была горячая, так сказать, с огонька. Мяуканье за спиной заставило меня отвлечься от помешивания содержимого сковороды. - Аааа… Пришла, толстая кошечка… Скарлетт села возле тумбочки и уставилась на меня своими медными глазищами. В них, как и всегда, была такая вселенская мука, что аж сердце сжималось. Всё-таки она хорошая актриса. Недаром же я назвал кошку в честь Скарлетт Йоханссон. - Ну и чего пришла? Вместо ответа она подняла правую лапку и прикоснулась к дверце, за которой стоит банка с кошачьим кормом. - У тебя в миске ещё есть. – Строго сказал я. – Вот доешь, тогда и насыплю. Помешивая макароны, я краем глаза наблюдал за сидящей возле тумбочки кошкой. Скарлетт, видимо, решила гнуть свою линию. Пусть упирается, сколько влезет. Авось посидит и подойдёт к миске. Когда макароны затрещали, я выключил комфорку и посмотрел на кошку. В её глазах отражались такие страдание и беззащитность, что во мне тут же проснулась жалость к этому тёплому комочку шерсти. - Ну ладно, вредина. Твоя взяла… Вот всегда считал себя чёрствым человеком, а даже кошку не могу побороть. Не понимаю: как я людей убивал? Не нарушайте моего состояния выздоравливающего больного, отбывающего ваш жизненный срок в режиме ядерной реакции
<<<***MERTBEC***>>> clanmember TRIADA CS 1.6
Сообщение отредактировалВладимир - Среда, 14.12.2011, 22:02